Антон Хабаров: «Не боюсь играть негодяев»

В Московском Губернском театре, куда его пригласил художественный руководитель Сергей Безруков, Антон Хабаров работает со дня основания, то есть уже пятый сезон. Играет во всех знаковых спектаклях, причем диаметрально противоположные роли. Что для любого актера – настоящий подарок. «МК» побеседовал со звездой МГТ о негодяях на сцене, спектаклях с женой и о непревзойденном баловстве актеров.

Фото: Анна Роганова

— Антон, насколько я знаю, вы были задействованы в выпуске самой первой постановки театра, верно?

— Да, у нас была премьера «Нашла коса на камень» по Островскому, где я выступил в роли Егора Глумова и играл в прекрасной компании Дмитрия Дюжева, Карины Андоленко, Сергея Вершинина и других замечательных актеров труппы. Это большая честь – стоять у истоков нового театра, мы привлекали большое внимание коллег, прессы и ощущали гигантскую ответственность. Категорически нельзя было провалиться. Помню, как последние две недели репетировали с Сергеем Витальевичем до четырех утра. Справились! До сих пор эта вещь идет с аншлагами.

— Столь долгие репетиции у вас опять повторились уже на «Свадьбе Кречинского» по мотивам трилогии Сухово-Кобылина…

— Но они были уже не ночные, хотя подготовка была крайне тщательной и длилась в течение восьми месяцев. Приходилось полностью погружаться в роль главного героя и еще мотаться по съемкам. Вообще этот спектакль стоит особняком: как правило, Кречинского представляют эдаким Остапом Бендером, легким авантюристом, но это совсем другая натура – циничная, равнодушная, думающая только о деньгах. И в этом направлении, благодаря великолепному режиссеру Гульнаре Галавинской, я как раз и двигался. Более того, раскопал, что мой персонаж в прошлом работал в госаппарате – тут мы шли за великим Мейерхольдом, который в своей постановке вывел на сцену целую «банду» Кречинского. Кроме того, обычно героя играли маститые актеры в возрасте, а ведь если следовать задумке автора, то это молодой человек, как раз мой ровесник. То есть мы с ним совпали по энергетике. В принципе, это редчайший случай в театре, когда играют сверстников.

Римас Туминас говорит, что русские актеры не любят, боятся играть негодяев, я с ним полностью согласен, но  роль негодяя Кречинского для меня настоящий подарок (улыбается).

— Нельзя не упомянуть спектакль «Скамейка» в постановке Дмитрия Дюжева, где вы играете любовь со своей женой. Любопытно, какой Дюжев режиссер?

— Потрясающий! Наверное, он многое почерпнул, работая с Никитой Сергеевичем Михалковым. Дима безумно бережен со своими артистами, очень дотошен, и для него нет мелочей. По его просьбе к нам даже психолог приходил, разбираться с нюансами сюжетных взаимоотношений. Более  того, он организовал нам встречу с автором – Александром Гельманом, который тоже что-то подсказал. Было приятно услышать его слова одобрения и поддержки, учитывая, что он видел сотни постановок своего произведения. У нас это такой спектакль – впечатление. Некий эмоциональный аттракцион. Абсолютно вне быта, в отличие от многих других. Мы не привязываемся к конкретному месту и к людям. Играем просто образ мужчины и женщины. Такую вечную тему.

— Сложно играть отношения с родным человеком перед залом?

— Ну, у нас много чего с Леной накопилось за семнадцать лет брака, поэтому мы с удовольствием выкрикиваем написанные реплики (улыбается). Мы даже шепотом можем ругаться, и это будет мощно звучать для публики.

— Громкая премьера прошлого года – спектакль «Вишневый сад» по Чехову, поставленный Сергеем Безруковым, который постарался максимально погрузить артистов в атмосферу того времени…

— Так и было. Сергей Витальевич, отвез нас в усадьбу, где, собственно, и была написана пьеса. Не знаю, каких еще артистов в стране режиссеры так восхитительно балуют. Первые два действия мы прямо там и сыграли. И это, конечно, совсем другие ощущения. Когда подготовка идет не только теоретическая, с книжными знаниями, но и практическая, с правильным настроем – я спал на той веранде, где и мой герой Лопахин, гулял по берегу речки, где Чехов ловил рыбу, бродил по реальному вишневому саду, — то рисунок роли становится необыкновенно живым.

— То что художественный руководитель не в летах, считаете только в плюс театру?  

— Безусловно. Молодости свойственно ломать стереотипы, поэтому режиссура Безрукова столь оригинальна. С одной стороны, она не повторяет уже имеющиеся классические аналоги, а с другой – и не уходит в оголтелую современность, продолжая традиции русского театра, и это просто здорово для артистов. Кроме того, он сам актер, знает к нам подход, и обладает мудростью не показывать нам ничего – чтобы мы не копировали, а лишь объясняет задачу, и актеры уже ее выполняют на свой манер. Наш художественный руководитель в самом лучшем смысле этого слова, фанатик своей профессии, поэтому  беспощаден только к тем, кто трудится спустя рукава, и здесь и сейчас не выкладывается полностью.

— А для вас что значат подмостки?

— Это определенно не дом и не семья. Я там не сижу часами в буфете. Для меня существует лишь час икс – семь часов вечера, и следующие за ним три-четыре часа самоотдачи. Наверное, мои ощущения ближе к религии. Как говорили у нас в «Щепке», что театр – это храм. То есть место, к которому бережно и трепетно относишься, не позволяя себе ничего скверного. Одним словом: «Священнодействуй, или убирайся вон!»