Дагестан не обойдут вниманием и на Берлинском кинофестивале

15 февраля открывается 68-й Берлинский кинофестиваль. А уже 18-го — в его программе «Форум» покажут документальный фильм «Сын» Александра Абатурова. Снят он в копродукции России и Франции.

фото: kinopoisk.ru

Предыдущий фильм Александра Абатурова «Сонные души» снят в 2013 году о сибирском городе Ачинске. «Сын» рассказывает о погибшем в 2013 году в Дагестане Дмитрии. Ему был 21 год. Отслужив в армии, он стал контрактником, получил смертельное ранение в голову во время спецоперации спецназа. Родители Димы, потеряв единственного сына, с трудом находят силы, чтобы жить. Между тем все новые и новые молодые ребята идут в армию. Мы разговариваем с режиссером фильма «Сын» Александром Абатуровым.

— «Сонных людей» вы представляли в Москве в 2013 году. А чем вы занимались после этого?

— Новым фильмом «Сын». Работа над ним началась после мая 2013 года. К съемкам мы приступили год спустя, в апреле 2014 года.

— Откуда вы узнали о гибели парня в Дагестане?

— Это мой двоюродный брат.

— Как же вы решились снимать о близком человеке, как родители Дмитрия нашли силы принять участие в вашей картине?

— Когда я узнал 23 мая 2013 года о гибели Димы, то позвонил его родителям. Сам тогда был в ужасном, шоковом состоянии. Но они настолько сильные люди, что пытались еще меня поддержать и успокоить. Видимо, чтобы направить мои мысли в другую сторону, тетя Наташа сказала: «Теперь ты должен снять фильм». Первая реакция — я не справлюсь с такой задачей, это слишком тяжело. А потом изо дня в день боль была здесь и сейчас, надо было с ней как-то справляться. Единственное, что я умею делать хоть как-то, — снимать кино. Что еще оставалось в ситуации, когда ничего изменить нельзя. Я решил, что важно и нужно — снять такой фильм.

— Актриса Ада Роговцева рассказывала, как после смерти сына выпускала книгу, проговорила в ней важные вещи, и стало чуть легче. Как будто выдохнула.

— Когда можешь что-то сделать, — это лучше, чем, когда не можешь. Работа над фильмом длилась четыре года. Произошедшее постоянно крутилось в голове. Я был погружен в тяжелое состояние все это время. С одной стороны, работа помогала, а с другой — она тянулось так долго, особенно на монтаже, когда приходилось просматривать материал раз за разом, день за днем, проживая все заново. Это очень тяжело.

— Четыре года — большой срок.

— Мне было важно провести максимальное количество времени с близкими людьми . Понятно, что свою семью я знал, знакомится с ней мне не пришлось. Но важную часть фильма все-таки занимает армия, а это для меня был мир абсолютно чуждый и незнакомый. Чтобы избежать поверхностного взгляда, репортажности, жирных мазков, надо было провести много времени с теми, кто там. Дальше долго длился монтаж, с перерывами, на него ушел почти год. Параллельно я начал работать над другим фильмом для французского телеканала. Надо было деньги зарабатывать.

— Вы все делали сами — сценарий, монтаж, стояли за камерой.

— Наверное, именно это бросается в глаза, но ни в одной строчке титров, кроме режиссуры, я не нахожусь один. Много людей мне помогало. Без их помощи и поддержки ничего бы не было. Это касается оператора Артема Петрова — моего близкого друга, с которым работали и над «Сонными душами». Он помогал мне по дружбе снимать «Сына». И с моим монтажером мы начали работать еще в киношколе в Люсасе. Она хорошо понимает мой подход к кино. Продюсер Ребекка Узель — француженка, но жила в России и много у нас работает. Мы практически не имели финансирования, и Ребекка взяла на себя потенциальные риски в тот момент, когда съемки были завершены. Благодаря ей фильм и существует.

— Где вы снимали армейские сцены?

— В Новосибирске в отряде специального назначения, где Дима служил после срочной службы, в московском спецназе, где проходил срочную службу. Моя задача заключалась в том, чтобы рассказать, как складывалась его жизнь в последние годы. Так как Дима погиб, и не было возможности его снимать, я нашел выход — обратился к его близким, семье, проследил его жизненный путь через молодых ребят в армии. В них я видел Диму. А он, в свою очередь, стал символом всех этих парней. Дима погиб в Дагестане во время спецоперации.

— Пыталась вас найти через документалистов, но никто толком не знал, где вы , и как вас искать. Вы живете во Франции?

— Да, сейчас я во Франции. Живу тут давно. Я — сибиряк и, наверное, всегда останусь сибиряком. Весь мир — моя большая тайга. Я — человек большой-большой тайги.

— Вы учились во французской в киншколе?

— Да, в Люсасе, в школе документального авторского кино с очень своеобразным, свободным подходом. Именно там у меня появилась возможность заниматься тем, чем я всегда хотел. Французская кинокультура известна во всем мире. Пожалуй, она -единственная, которая может что-то противопоставить Голливуду. К режиссерам здесь относятся как к священным коровам, а свобода самовыражения тут — нечто сакральное. Мне нравится работать с французами. Никто никогда не говорит тебе, как и что нужно делать, и всегда помогают в реализации идей.

— В киношколе дипломные фильмы снимают бесплатно, за счет ее бюджета? Не пришлось самому искать средства, как это обычно бывает?

— Деньги на съемки фильма дают. Но Люсас — маленькая деревня в аграрном регионе Ардеш в предгорье Альп, на стыке со Средиземноморьем. Это такое французский Алтай. В киношколе есть набор видеокамер, звукового и монтажного оборудования. Есть сокурсники, с которыми мы формировали съемочную группу. Есть какое-то количество времени на съемки. У нас на них и написание проекта было три недели и три недели — на монтаж. Это те ресурсы, которые киношкола предоставляет.

— «Сонные души» — ваш диплом?

— Нет, это постдипломная работа. В течение учебного года проходят писательские сессии, студенты занимаются написанием проектов. После обучения в октябре организовываются встречи с продюсерами, дается возможность найти тех, с кем можно будет работать. Я встретился с Ребеккой в Люсасе еще до этого, на фестивале документального кино, проходящем в Люсасе каждый август. У нас сразу наладился хороший контакт. Она говорит по-русски, знает как все у нас работает. «Сонные души» фактически стали ее первым продюсерским проектом. До этого она в основном занималась режиссурой, а теперь — продюсерской деятельностью.

— Вы были на курсе единственным студентом из России?

— В моей группе я был единственным русским. Но в киношколе периодически учатся студенты из России и Украины. Она открыта для определенного количества иностранцев.

— Вы поехали учиться во Францию в юном возрасте?

— Я и сейчас вроде молоденький. Мне 33 года, а тогда было 26. Я из Новосибирска, но учился в Екатеринбурге, потом вернулся домой, был журналистом. В конце 2000-х еще как-то можно было работать, но потом все надоело. В Москву ехать не хотелось, решил отправится куда-нибудь подальше.

— Так вы на журфаке учились?

— У меня была специальность — реклама и связи с общественностью. Это для лентяев, чтобы в армию не идти.

— Я вас поздравляю с участием в Берлинале. Российские фильмы там редкость.

— Ничего, скоро все изменится, будем греметь на весь мир. Так всегда бывает. Энергия долго накапливается, но потом все и начнется.