Девять кругов ада «Седьмой студии»: арест Софьи Апфельбаум вызвал страх
Чем ближе президентские выборы, тем активнее борьба с коррупцией. Под этим лозунгом живем последние месяцы. Вот очередное достижение: задержан шестой фигурант по делу «Седьмой студии» режиссера Кирилла Серебренникова.
фото: Наталия Губернаторова
За громкой фразой сразу встает образ злодея, у которого только что с клыков кровища не капает. На самом деле этот фигурант — молодая, интересная, трогательная женщина, мать 13-летнего сына Софья Апфельбаум. Ее вина лишь в том, что она трудилась в Министерстве культуры, и ее департамент заключал договора от имени Минкульта на перечисление денег на проект «Платформа». Не по собственному желанию, а согласно постановлению Правительства России, где черным по белому было прописано — кому, сколько и для чего: на развитие современного искусства, Кириллу Серебренникову. Что Апфельбаум и делала, а потом, соответственно служебной инструкции принимала отчеты от работников «Седьмой студии». Сейчас ей вменяют в вину халатность в работе с этими отчетными документами. Поэтому в четверг она была задержана, ночь провела в следственном изоляторе, в пятницу отправлена под домашний арест.
Что такого натворила молодая чиновница, что ее нужно было изолировать от общества, коллег по работе и семьи? Какие такие зверства и непредсказуемые поступки можно ожидать с ее стороны? Софья Апфельбаум, которая после работы в Минкульте стала директором РАМТа, честно выполняла свои обязанности. Те самые, которые прописаны в служебной инструкции. Очень важный момент для понимания сути дела: до 2014 года внутренними правилами (приказами Минкульта) отчетности по выделяемым грантам предусматривалось, чтобы грантополучатели предоставляли сметы, отчеты по ним, фотографии с мероприятий, видео, другую рекламную продукцию — и всё. С 2014 года в правила были внесены изменения, и к существующим требованиям добавилось — счета, договоры, накладные и прочее. Поэтому все обвинения Апфельбаум в халатности необоснованны: она действовала в рамках существующих инструкций.
Более того, занимая должность руководителя департамента в министерстве, она не могла проверить подлинность документов, как это могли бы делать опытнейший бухгалтер и аудитор. Ведь финансовая дисциплина — забота других ведомств: КРУ Минфина, Счетной палаты и т.д. Но именно это ей вменяется в вину. Не абсурд ли это? Все равно что сейчас спросить с какого-нибудь худрука за качество продуктов, закупаемых для театрального буфета, только на том основании, что буфет этот находится в театре. Так же можно спросить и с любого министра за работу транспортного цеха — он как-никак в подчинении министерства…
Абсурд множится, расширяя зону захвата и сея в театральной, и без того нервной среде страх: завтра придут и к вам! И если даже руководитель работает честно, не нарушает инструкций, он не гарантирован от прихода нежданных гостей и вызова в СК.
Страх — проверенный инструмент, и чем жестче он применяется, тем больше подозрительности в обществе. Инструмент этот безотказно действовал в XX веке, особенно после 1917 года, — эксплуатируется и в XXI. И тогда, и теперь он выглядит по-живодерски: среди ночи забирают, девять часов везут; утром увозят, и ночью — в следственный изолятор. Какой месседж нам хотят послать власть и силовые структуры? Вы все — твари дрожащие?..
А между прочим, расширяя зону поиска злостных коррупционеров от культуры, можно дойти до того лица (или группы лиц), кто в свое время издал постановление о щедром выделении средств Кириллу Серебренникову на развитие его дела.
Чья, кстати, подпись стоит под документом?
Правильно: премьер-министра.