Денис Мацуев: «Ушел большой талант из великого рода Коганов»

После тяжелой болезни (о которой из людей цеха мало кто знал) ушел из жизни Дмитрий Коган. 38 лет. Скрипач, внук выдающегося Леонида Когана, сын дирижера Павла Когана, с которым особо не поддерживал отношений. Ватсап, электронка полны сообщений от музыкантов: «я в шоке», «как же так, ведь только что вместе играли». Дмитрий был интеллигентен, глубок, смел и остер на язык и в мыслях представлялся этаким Николаем Арнольдовичем Петровым от молодого поколения — что думал, то и говорил, что, поверьте, большая редкость. Увы.

фото: Геннадий Черкасов
Фото: dmitrikogan.ru.

Как человек и музыкант Дмитрий был очень цельным, конкретным, даже скупым на эмоции, не разменивался на пустые слова, поэтому многое успел, а главное, всегда был наполнен как исполнитель, его игра — это почти отсутствие нарочитого своего стиля и напрочь отсутствие какой-либо манерности — что-то печальное и глубокое в нем от рождения зрело, какая-то внутренняя драма, которая и раскрывалась всякий раз на сцене: это не была игра счастливца, но счастливыми становились те, кто Дмитрия Когана в этот момент слушал. Он не генерировал в себе переживания, они его — в чем-то застенчивого, в чем-то напряженного, в чем-то отрешенного, хотя и мягко улыбающегося зрителю — всю жизнь естественным образом сопровождали.

— Он был моим клиентом — обладателем скрипкой Гварнери, — вспоминает известный скрипичный мастер Николай Стасов. — Дмитрий был очень ответственным, очень волновался всегда перед выступлением, я же ходил к нему на концерты. Конечно, чувствовалось, что довлеет слава деда, это, с одной стороны, хорошо, с другой — человек был зажат этой семейной славой, может, это и сказалось на его здоровье, на его в чем-то комплексах, в кажущейся высокомерности… но публике он отдавал весь свой талант, который только имел. Без остатка.

«Да, ушла эпоха больших композиторов — от Прокофьева до Хачатуряна, ушла эпоха великих исполнителей — Рихтера, Гилельса, Когана, что ж, всему свое время, — грустно говорил Дмитрий, — это как однажды взяла и закончилась эпоха великих скрипичных мастеров — от Амати до Гваданини, и не потому, что кто-то секрет потерял. Время поменялось, иной воздух, иные мысли. И самая большая трагедия моей жизни в том, что, когда дед, мой великий дед, умер, мне-то было всего три года: не успели пообщаться. Представляю, сколько бы мне он дал. Но генетически его очень чувствую, и это правда».

— Мы относительно недавно играли с Димой Бранденбургский концерт Баха №5 на вечере памяти Николая Петрова в БЗК, — говорит известная флейтистка Ирина Стачинская. — Дима прекрасный и солист, и ансамблист, главное — с выдающимся звуком, звук — это душа музыканта, и у него он просто переливался разными красками, возникало ощущение, будто и не скрипка уже играет, а более низкий по тембру инструмент. Конечно, Дмитрий Коган всегда играл на очень хороших скрипках, но без его внутреннего наполнения это бы ровно ничего не значило. И были планы играть дальше вместе, пока вдруг не пришло это страшное известие…

Дмитрий был, скорее, интровертен, нежели самовлюблен, его тревожила общая ситуация с классической музыкой в стране, он первым заговорил о жуткой централизации музыкальной жизни, даже позволил себе мнение, обидевшее многих, что «в Москве слишком много оркестров, не расточительно ли их всех содержать?». В регионах же — их почти нет вовсе, а «от Новосибирска до Владивостока вообще ни одной консерватории». Отсутствие музыкальной инфраструктуры вынуждает талантливых ребят уезжать в столицы, а культурная жизнь по стране беднеет — для Димы это стало очевидно давно, вследствие чего и возникли его многочисленные региональные проекты (Ярославль, Самара etc.), фестивали, и вот там-то как раз чаще всего вспоминают Диму добрым словом.

— До сих пор не верится в этот ужас и кошмар, — говорит Денис Мацуев, — когда молодой человек в расцвете сил уходит из жизни, ты понимаешь, что тут что-то не то. Эта страшная болезнь не щадит никого, не имеет возраста. Не могу говорить о Диме в прошедшем времени. Мы учились вместе в ЦМШ при консерватории, он был младше меня; помню, я только приехал в Москву из Иркутска, мы играли в коробке во дворе ЦМШ в футбол, и я понял, что это игрок от бога. Конечно, я знаю его творческий путь, его популяризаторские и региональные проекты, это светлый и добрейший человек. Вы правы, что он был немножко в себе всегда. Но когда с ним общались наедине — был очень открытым, он делал добро, помогал людям и… не высвечивался. Ничего такого, что было бы напоказ. Всегда приходил на помощь. Ушел большой талант из великого рода Коганов.