Известного российского фотографа обвинили в поджоге деревень ради стильных снимков

Общественность возбудилась из-за действий еще одного художника, якобы прибегающего к поджогам для создания своих произведений. 28-летнего выпускника школы Родченко, лауреата престижной премии World Press Photo Данилу Ткаченко прозвали уже «вторым Петром Павленским» — за поджог покинутых деревень и роспись заброшенных храмов для создания своих фотографий. Арт-сообщество по традиции во мнениях разделилось: кто-то считает эти вещи шедеврами и «свежим глотком воздуха», другие — непримечательными, третьи же вообще подозревают Ткаченко в монтаже.

Проект «Родина» Ткаченко, для которого он якобы поджег заброшенную деревню. Фото: Данила Ткаченко

Сам фотограф на связь не выходит. По словам его помощницы, он не ожидал такой реакции (пока что возмущенные накатали жалобу только в Минкульт, но собираются и РПЦ привлечь) и куда-то уехал, выключив телефон.

Кураторы, теоретики искусства, музейщики и галерейщики, которые имели дело с работами Ткаченко, комментировать историю категорически отказались. Несколько членов премии Кандинского, которые только что выдвинули проект «Опытное поле» фотографа в шорт-лист в номинации «Молодой художник. Проект года», не смогли о нем ничего сказать, так как не вспомнили его работ, а Интернета, чтобы их посмотреть, у них под рукой не было.

Высказал свое мнение только Игорь Мухин, живой классик фотографии, преподаватель Ткаченко в школе Родченко:

— Это из серии «А был ли мальчик?». Всегда ли мы можем сказать «это было» и «это есть», разглядывая фотографию? — задается вопросом Мухин. — Взять его проект «ОТШЕЛЬНИКИ», состоящий из двух фото — «портрет и место»: мы можем сказать «это снято здесь», или нами манипулируют, и мы воображаем и соединяем «отшельника и место» сами? И тут же вопрос — про самих «отшельников»: их ищут власти, налоговая? Хоть кто-то?..

Второй проект — военные объекты в снегу. Используется в этом проекте Фотошоп?

Третий проект — про условный «космос»: можно представить, где автор нашел эти объекты и как подсветил. Но также возникает вопрос: а как именно это снято?

Отсюда и проект четвертый: крестьяне, исчезающие в огне. Так было? Или мы включаем фантазию? На сайте это серия из 10–15 фото, где «горят» совершенно разные объекты. Есть серия с массовкой, где как бы участвуют 200 статистов, но посмотрите дома на горизонте: эти дома стоят там или автор их «смонтировал»?

Будто бы расписанная церковь фотографом Ткаченко. Фото: Данила Ткаченко

Условно, разглядывая сегодня визуальное произведение, насколько мы должны доверять автору? Есть статьи в русском Интернете, где его работы рассматривают как репортаж, условно: «фотограф подсмотрел». А на самом деле каждый интерьер сделан автором с нуля в студии. Это тоже пример манипуляции с фото: мы смотрим на картинку, «как было», а оказывается, это работа 30 человек, напоминающая кинопроцесс.

Условно у нас (на фото с горящей деревней. — «МК») похожий случай. Мы можем видеть одно, а снималось все иначе. Условно фотография сегодня делится на «документ» и арт-фото — это разные люди и разные ситуации. И то, что в «документе» (фотожурналистика) может быть «подлогом и преступлением», в искусстве может быть манипуляцией художника со зрителем.