Сценарий незаконченного фильма Глаголевой когда-то интересовал Балабанова: доснимали без Веры

Вера Глаголева ушла из жизни в середине августа и до последнего продолжала работать над фильмом «Глиняная яма». Съемки его русской части были завершены при ее жизни. А дальше планировалась экспедиция в Казахстан. Туда и отправилась в октябре съемочная группа, но уже без Веры. Самое удивительное, что ставшая основой сценария пьеса Ольги Погодиной-Кузьминой заинтересовала и Алексея Балабанова. Он собирался снимать «Глиняную яму», но смерть нарушила его планы.  

Хохрякова Вера Глаголева и Санжар Мади на съемках фильма «Глиняная яма» из архива Натальи Ивановой.

С продюсером Натальей Ивановой Вера Глаголева сделал несколько картин, в том числе и «Двух женщин» с Рэйфом Файнсом. Они стали близкими подругами. Теперь Наталья продолжает работу над незавершенным проектом Веры. Как только группа вернулась из Казахстана мы и поговорили.

— На каком этапе была картина, когда Вера ушла из жизни?

— Всю российскую часть картины Вера успела снять. Мы сделали перерыв в работе на полтора месяца, и она поехала отдохнуть. Нам нужна была сентябрьская натура, чтобы кое-что подснять. Планировала в конце августа вернуться из отпуска и заняться киноэкспедицией в Казахстан. Последний наш разговор с Верой касался как раз того, когда мы туда поедем. Все складывалось 24-25 сентября. Вера это знала точно. На этом мы остановились.

— События фильма происходят в небольшом городке?

— Да, это провинциальный город N, который мы снимали в Алексине Тульской области.. Пьеса «Глиняная яма» Ольги Погодиной-Кузьминой давно и успешно идет по России. Ко мне в компанию она попала давно. Но я не знала, с какого края к ней подступиться. Когда мы закончили с Верой фильм «Две женщины», она мечтала о большой картине, посвященной Тургеневу и Полине Виардо. Более того, мы уже занимались проработкой материала, общались с музеями. «Две женщины» (по пьесе «Месяц в деревне» — С.Х.) понравились исследователям творчества Тургенева. Они пришли к выводу, что Вере можно доверить картину про самого писателя, поскольку она — человек осторожный и воспитанный, никаких скабрезностей не позволит относительно отношений Тургенева и Виардо. Прошло 250 лет с той поры, но до сих пор споры на эту тему не утихают. Кто-то считает, что именно Виардо не дала Тургеневу возможности вернуться на родину, оставила без состояния его дочь. Нам как раз хотелось в этом разобраться вместе с историками и музейными сотрудниками. Тургенев и сегодня — очень современный человек. Он Россию любил и не любил. Большинство людей в России, наверняка, не знают, что у Тургенева была внебрачная дочь Полина. В семилетнем возрасте он увез ее во Францию в семью Полины Виардо, где она и воспитывалась. Случайно узнав, что у него есть дочь, которая до семи лет росла в имении его матери на положении крестьянки, Тургенев решил: отныне моя дочь не будет знать нищеты и русского языка, никогда не вернется в Россию. И это сказал великий человек, ценивший богатство родного языка. Так оно и случилось. Дочь Тургенева владела пятью языками, но русского не знала. Она побывала во многих странах, но никогда не приезжала в Россию.

Мы понимали с Верой, что после «Двух женщин» не сможем сразу взяться за большую картину о Тургеневе, поскольку она должна была стать международным проектом, потребовала бы минимум трех лет. Да и денег нам никто не предлагал. Было сделать что-то между этими большими картинами. Я понимала, что социальная драма «Глиняная яма» — не Верин материал, но попросила все-таки прочитать ее. Она прочитала и сказала: «Делать ее не буду. Слишком негативный финал. Не могу такое кино снимать».

— Финал был безысходным?

— В оригинале все заканчивалось трагически. Прошло два-три месяца, и Вера неожиданно призналась, что думает над этой истории, и если Оля Погодина-Кузьмина согласиться переписать финал, тогда можно снять. И предложила свой вариант сценария – один, потом второй. На третьем они с Олей сошлись. Мы дважды участвовали в конкурсе Минкульта. Нас поставили в резерв, сразу денег не дали, как всегда. Потом поддержали, но выделили совсем немного средств.

— Да вам и на «Двух женщин» денег не давали, пока не появился на горизонте Рэйф Файнс. Почему Вере постоянно отказывали в господдержке?

— Не знаю. Деньги всегда достаются сложно. Я уже стала ко всему философски относиться. Нам никто и ничего не приносил, надо было убеждать людей, заражать своей идеей. Помню, мы пришли в Фонд кино с проектом «Двух женщин», и у нас уже было письмо от агента Файнса, подтверждавшее его участие, — наша охранная грамота, как мы его с Верой называли. Только после этого поверили в то, что наши слова — не просто болтовня.

— Не было бы Файнса, то не видать вам денег?

— Возможно. Мы пошли получать их не только в Фонд кино, но и в Минкульт. Тогда это еще было возможно. И опять нас спас Рэйф. Он выучил текст на русском языке и записал видеообращение, е мы и запустили. А потом показали кусочек отснятого материала. Это произвело впечатление, и потихоньку как-то все пошло.

— А что известно про интерес Алексея Балабанова к «Глиняной яме»?

— Я слышало от Оли Погодиной-Кузьминой, что он хотел делать фильм, даже написал сценарий на основе ее пьесы. Потом его перевели на английский язык. Англичане издают книгу о Балабанове на английском языке и запрашивали права на пьесу. Но я ими не обладаю. Алексей уже подходил к сценарию, но начал снимать фильм «Я тоже хочу». Что случилось потом — все знают. Меня эта пьеса тоже долго не отпускала, а подкупила правдой. Так точно написаны диалоги, когда мать разговаривает с дочерьми, так точны отношения между героями, что складывается ощущение, что автор стояла за дверью и все это подслушала».

— В Казахстан вы отправились за своим героем, который стал ухажером одной из сестер?

— Он уже муж. В самом первом кадре героиня объявляет матери и сестре, приехавшей из Москвы со своими проблемами: «Знакомьтесь, это Рустам. У нас будет ребенок».

— Он казах?

— Он человеком, приехавший из Центральной Азии. Стали думать, кого приглашать на роль, и столкнулись с определенными трудностями. Пришлось обратиться за помощью к коллегам. Нам прислали 20-25 фотографий казахских актеров. Вначале Вера отмела кандидатуру Санжара Мади с мотивировкой — модель. Мы посмотрели киргизских актеров, прошерстили театры, и никого не нашли. В итоге вернулись к казахскому кастингу, понимая, что снимать надо там, где есть киноиндустрия. Оператор запрашивает определенную технику и оптику. Ее не так просто найти. Я советовалась с коллегами, куда поехать. В итоге сошлись на Казахстане. В Киргизию пришлось бы брать свое оборудование, а это сложно и дорого. Вера практически сразу утвердила актрис, нашла типажи, которые ее устраивали. А герой наш из деревни, типа кашары, где пастухи пасут коней и овец. Почему так принципиально важен был для Веры Казахстан? История уводит нас в детство героя. Надо оправдать его замкнутость, почти полное безразличие к тому, что происходит с ним в России, где другие небо и облака, другая пища. Все другое. Он работает на рынке. Ему все равно, где работать. Нам важно было показать его гармонию с природой и родителями, семью, где он был так любим отцом и матерью. И этот мир в одночасье рухнул, потому что сошла сель, и погибли все родственники. Все поменялась в течение секунды. .

— Трудно было в Казахстане?

— Мы все подготовили за месяц. Это очень короткий срок. В итоге у нас снялись очень известные казахские актеры. Вера Глаголева нам очень помогала. Ее нет, а связь есть. Когда мы собирались в Казахстан, нам сообщили, что выпал снег. Как снимать – непонятно. Нам нужны горы, степь, солнце, хорошее настроение. Но ничего отменять я не стала, сказала: «Вера нам поможет». И действительно, приезжаем, и на следующий день солнце светит. В последний день нужна была мрачная погода — пошел дождь. Мы снимали в опасном месте, где год назад сошла сель, в настоящей глиняной яме. Санжар Мади, несмотря на то, что он такой красавец и нежный молодой человек, полностью отдался роли, ложился в грязь, шесть дублей сделал. Это надо было видеть. Весь день лил дождь, и сель начала дышать. Я испугалась и решила заканчивать работу. С шести утра до пяти вечера мы снимали, пора было уезжать. Горы есть горы, они непредсказуемы.

— А почему глина вам так важна?

— Муж Галины, которая теперь выходит за Рустама, погиб в глиняном карьере. Глина — это образ, тягучая субстанция. Можно по-разному трактовать. У каждого — своя глиняная яма. Это объемная метафора.

— Вы искали не очень известных российских актеров?

— Из известных у нас всегда только Александр Балуев. И в «Глиняной яме» вы его увидите. У нас снималась Лиля Волкова из Театра им. Моссовета. Она играет красавицу Милку, которая приезжает из Москвы. А вторую сестру – провинциальную Галину — играет Анна Капалева из «Электротеатра» Бориса Юхананова. Мать — теперь уже известная в кино Татьяна Владимирова, сыгравшая в фильме «Язычники». Она дважды приходила на пробы, и с первого раза понравилась Вере, но надо было понять, насколько она подходит к другим актерам.

Конечно, никто никогда не сделает точно так, как сделала бы Вера. Это невозможно. Но мы будем стараться сделать все близко к тому, как она хотела. Многие из нас знают ее вкус. Оператор Александр Носовский снимал с ней фильм «Заказ». Я тоже какие-то вещи знаю, которые нравились или не нравились Вере. Когда мы приехали в Казахстан, нам представили художника-постановщика Руслана Одинаева. Зашел приятный восточный человек, таджик, всю жизнь проработавший на «Казахфильме». Он работал с Верой на картине «Снайперы». Поэтому мы сразу восприняли его как родного человека. Многие актеры, узнав, что мы заканчиваем фильм Веры, не отказывались сняться даже в эпизоде. Все так, как она хотела.

— Главное то, что материал не пропадет.

— Не пропадет — это я могу обещать. К концу весны мы должны закончить картину. Вера никогда прежде ничего подобного не делала. Это для нее было творческое испытание. Я ей говорила: «Это тебе вызов». Мне очень тяжело. Я потеряла не только своего режиссера, но и самую близкую подругу. Нас связывала работа. А когда что-то общее есть, это становится цементом. Мы вместе ходили в кино, а потом обсуждали фильмы, созванивались каждое утро. Сейчас наступила пустота.