Театр «Ромэн» отметил уникальный юбилей

«Мы — цыгане» — один из самых известных спектаклей театра «Ромэн», который уже более сорока лет идет с аншлагом. В нынешнем сезоне ромэновцы торжественно отметили своеобразный юбилей — легендарный спектакль был представлен на суд зрителя 2222 раза.

Фото: Предоставлено пресс-службой театра

Изначально авторы — основатель театра Иван Ром-Лебедев и художественный руководитель Николай Сличенко — определяли жанр спектакля «Мы — цыгане» как музыкальное народное зрелище, ведь в 1976 году терминами «музыкальное шоу» и «мюзикл» еще никто не пользовался. Постановку, которая до сих пор является визитной карточкой «Ромэна», в театре называют «музыкальной летописью подлинного цыганского искусства», показывающей путь цыганского народа от Древней Индии и Египта к нахождению второй родины на просторах России. Главное здесь — не сюжет, а буйство пестрой национальной культуры: ритмы, страстные песни, танцы. В создании спектакля принимали участие известный сценограф Сергей Бархин, модельер Вячеслав Зайцев. В постановке занята вся труппа театра во главе с неизменным художественным руководителем, народным артистом СССР Николаем Сличенко, чей выход в финале неизменно вызывает бурю оваций. Со спектаклем «Мы — цыгане» театр успешно гастролировал по всему миру. Артисты поделились воспоминаниями от первых поездок в Японию, Америку, Индию, Европу.

Николай Сличенко, народный артист СССР: «Нас звали во многие страны, но так случилось, что первыми зарубежными гастролями стала Япония. Это было начало 80-х годов, когда за границу выпускали только самых благонадежных. Нужно было достойно представлять свою родину. И я за каждого артиста ручался своей головой и партбилетом. Принимали нас очень тепло…»

«…В Японии есть обычай — в знак благодарности, восхищения женщины дарят свой веер, — поддерживает народная артистка России Ирина Некрасова. — Так вот, японки после выступления Николая Алексеевича шли и клали на сцену к его ногам веера. А еще было неожиданно, когда мы вышли с песней «На позиции девушка провожала бойца», и оказалась, что есть японская песня на тот же мотив. Зал начал подпевать, а мы даже не знали, про что они поют. Комичных эпизодов в Японии было много. Мы же языка не знали совсем».

Раиса Демент, народная артистка России: «Одна из наших артисток увидела в витрине симпатичные костюмы на мужа. Зашла, стала присматриваться, размер прикидывать. А продавец что-то лопочет, кланяется. С трудом разобрались — не магазин это был, а химчистка…»

Татьяна Репина, заслуженная артистка России: «Мы очень гордились тем, что нас выбрали представлять страну, показать новому зрителю свое искусство как часть великой русской культуры. Когда в Японии на открытии дней СССР звучал гимн Советского Союза, кто-то даже с трудом сдерживал слезы от волнения… А после спектаклей мы превращались в детей на каникулах: нам хотелось всего сразу купить, съесть, посмотреть. Благодаря нам японцы узнали, что такое очередь: в одном магазине вся труппа выстроилась к прилавку за чем-то вкусным».

Георгий Жемчужный, народный артист России: «Зато под конец поездки освоились. Уже пройдя таможенный контроль на пароме, который нас повезет домой, моя Катя (Екатерина Жемчужная, народная артистка России) обнаружила, что у нее остались неистраченные деньги. Я было обрадовался, поплывем как люди, в бар заглянем. Но жена ускользнула с парома по другому трапу и отправилась по магазинам. Купила она, как потом выяснилось, чайный сервиз и для меня бензиновую зажигалку, очень ценная вещь по тем временам. А я сидел и думал, как она сможет попасть обратно на паром без документов. Зря волновался, как-то исхитрилась, так только цыганка может».

Николай Лекарев, заслуженный артист России: «На гастролях в индийской Калькутте в зале сидели очень бедные люди, но они нашли возможность прийти на наш концерт. А у нас неприятность: кофр с костюмами попал под ливень, и пришлось в полумокром выходить на сцену. Нам показалось, что индусы воспринимают наше выступление без должного энтузиазма, и тогда Николай Алексеевич незаметно скомандовал, и мы стали исполнять шлягеры из индийских фильмов, благо их тогда знала наизусть вся страна. Зал ликовал».

Георгий Жемчужный, народный артист России: «Для нас все было удивительно, и мы удивляли. Я в Риме вызвал пристальный интерес полиции, и обычные прохожие оборачивались. Оказалось, я в те годы был похож на Аль Пачино в роли крестного отца. Пришлось мне у гримеров «замаскироваться», чтобы прекратилось это безобразие».

Моисей Оглу, народный артист России: «Был в Америке трудный период, когда на сцену могли взрывпакет бросить. Полицейские держали оцепление. А я после концерта слышу, зовут меня из зала: «Мося, Мося!». Оказалось, моя старинная знакомая, которая еще в юности уехала в эмиграцию. Еле убедил полицейских мою Папушу пропустить. В Нью-Йорке мы убедились, что ностальгия по Родине — страшная вещь. Поешь про наши березки, а взрослые мужики слезы вытирают, не могли они тогда из своей прекрасной эмиграции обратно в Россию вернуться. Ходили на все наши концерты».