Ярость захлестнула Россию

В последние несколько месяцев в разговорах о России в Вашингтоне и европейских столицах основное внимание уделялось непрекращающейся неоимпериалистической агрессии Кремля в отношении Украины. Однако теракт в Грозном, столице Чечни, в результате которого 20 человек погибл,и и множество получили ранения, должен переключить внимание мировой общественности на проблему, с которой России в последнее время приходится сталкиваться все чаще: речь идет о мощной волне радикального исламизма.

За последний год Кавказский эмират, печально известная террористическая группировка, которая имеет тесные связи с «Аль-Каидой» и несет ответственность за декабрьское дерзкое нападение в Грозном, совершил серию терактов, включая взрыв в здании вокзала Волгограда накануне Олимпийских игр в Сочи. Хотя президент России Владимир Путин заявляет, что его страна добилась серьезных успехов в борьбе с терроризмом, эти теракты — и в целом ситуация с безопасностью на территории Северного Кавказа — рисуют перед нами совершенно иную картину.

Теперь проблемы России, связанные с подъемом радикального исламизма, в существенной мере усугубятся, и на то есть по крайней мере три веские причины.

Во-первых, ситуация в Сирии. За последние три с половиной года конфликт между режимом Башара аль-Асада и разнообразными оппозиционными силами постепенно перерос из гражданской войны в международный джихад. Сирия сейчас с каждым днем все больше напоминает прежний Афганистан, поскольку туда хлынул поток исламистских боевиков и будущие джихадисты из Северной Африки, Ближнего Востока и Европы.

В России также наблюдаются подобные тенденции. Согласно оценкам российских экспертов по борьбе с терроризмом, в настоящий момент на территории Северного Кавказа находится около 1000 действующих боевиков, и около 400 боевиков уже покинули границы Российской Федерации, чтобы сражаться в Сирии. По их словам, в число этих 400 боевиков в основном вошли новобранцы, то есть люди, которые прежде не держали в руках оружия. Чиновники в Москве обеспокоены тем, что, когда огонь священной войны в Сирии угаснет, все эти боевики вернутся домой и примкнут к рядам исламистов на Кавказе, увеличив их численность на треть (этот страх во многом объясняет то, почему Россия поддерживает жестокий режим Асада. Все просто: Москва предпочитает, чтобы Дамаск сделал всю грязную работу, вместо того чтобы бороться с подъемом исламизма у себя на родине).

Во-вторых, Россия очень скоро вполне может стать театром действий нового образцового представителя радикального исламизма — Исламского государства Ирака и Леванта. С момента своего стремительного подъема в Ираке и Сирии ранее в этом году эта группировка превратилась в поистине глобальную угрозу и путеводную звезду всех недовольных радикалов в мире. Исламское государство уже получило довольно ощутимую поддержку от боевиков Северного Кавказа и вскоре может получить еще больше, учитывая решение этой террористической группировки сосредоточиться на «постсоветском пространстве». Осенью этого года Абу Омар аль-Шишани (Abu Omar al-Shishani), главный военный командир Исламского государства, уже предупредил, что его группировка скоро оставит свой след в России и на Кавказе. Возможно, она уже это сделала: некоторые российские аналитики считают, что теракт в Грозном каким-то образом связан с деятельностью Исламского государства.

Третья причина, которая лежит в основе первых двух, имеет отношение к демографической ситуации в России. Хотя в России в целом уже давно наблюдается сокращение численности населения, в ее мусульманском сообществе ситуация обратная. По оценкам экспертов, сравнительно высокий уровень рождаемости среди мусульман России приведет к тому, что к концу текущего десятилетия они будут составлять 20% численности населения всей страны — а к середине столетия их станет гораздо больше. Между тем, ультранационалистическая идентичность, которой правительство Путина придерживается в последние несколько лет, не предусматривает серьезной роли для этой стремительно растущей когорты, что сделает российских мусульман чрезвычайно восприимчивыми к соблазнам радикальных идеологий.

Реакция Москвы оказалась предсказуемой. Даже тогда, когда Кремль обращал внимание на эту проблему, он, как правило, предпочитал силу и репрессии дипломатии и инклюзивности. Две кровавые и тяжелые войны на Северном Кавказе, в которых российским вооруженным силам довелось поучаствовать с начала 1990-х годов, являются наглядным свидетельством того, как именно Москва предпочитает бороться с терроризмом.

На сегодняшний день ситуация практически не изменилась. К примеру, за последние несколько недель власти Татарстана отреагировали на признаки возобновления деятельности исламистов запретом на перевод отдельных трудов влиятельного ученого Мухаммада аль-Бухари (Muhammad al-Bukhari). Этот шаг вызвал массу опасений, что Кремль готовится запретить всю исламскую литературу, и, по мнению наблюдателей, он уже сделал многое для того, чтобы досадить мусульманской религиозной общине и спровоцировать рост оппозиции российскому правительству. Это в свою очередь приведет к дальнейшим репрессиям со стороны правительства и соответственно к росту внутренней нестабильности.

Западные политики, в настоящий момент сосредоточившиеся на действиях России на Украине и ее планах на другие части постсоветского пространства, как правило, не обращают внимания на террористическую угрозу, с которой сталкивается это государство. Между тем, она является крайне важным кусочком мозаики, поскольку внешняя политика Москвы — в том числе ее попытки вернуть себе славянские территории — по крайней мере отчасти — представляет собой реакцию на растущую религиозную угрозу, с которой Кремль пока не может справиться.

Источник: inosmi.ru