Попкорновая революция

Я не хотел писать о годовщине Майдана. Во-первых, мне казалось, что, издав книжку, я подвел для себя некоторую черту под темой. Во-вторых, я полагал неуместным обсуждать юбилей того, что, по сути, продолжается — Майдан ушел с «площади Незалежности» в жизнь и растекся по всей Украине в формате вялотекущей гражданской войны.

Однако Евгений Киселев ( давший, кстати, на днях замечательное интервью Институту Современной России, под которым я и сам был бы рад подписаться, заменив слова «Киев» и «журналистика» на «Лондон» и «юриспруденция») соблазнил меня идеей поучаствовать в его субботнем шоу на украинском канале «Интер».

Мое включение не очень задалось: я не слышал развернувшейся в студии дискуссии, а когда дали, наконец, звук, мне показалось, что Майдан проник непосредственно в студию в Лондоне, где я, как «ученая ворона» на жердочке, застыл на странном высоком стуле, опутанный проводами в ожидании эфира. В общем, осталось ощущение недосказанности…

Революция достоинства

    Революция 2014 года стала реакцией на унижение национальной мечты. Как бы ни был разделен украинский народ, но в стремлении «жить, как в Европе» он достиг национального консенсуса

Я не буду оригинален, если скажу, что между «оранжевой революцией» 2004 года и «революцией достоинства» 2014 года мало общего. Они похожи между собой не более, чем любые революции похожи друг на друга. И десять лет назад, и год назад причиной были внутренние нестроения — коррупция, ложь и неэффективность авторитарной власти. Но тогда этого хватило для запала. На этот раз потребовалось вмешательство внешних сил, чтобы общество встало на дыбы.

Революция 2014 года стала реакцией на унижение национальной мечты. Как бы ни был разделен украинский народ, но, в общем и целом, в своем стремлении «жить, как в Европе» он достиг национального консенсуса. У этого согласия были свои уровни и нюансы, но мечта о европейской жизни была тем эфиром, который согревал украинские души в то время, как русский газ согревал их тела. Эту мечту походя растоптали, разыгрывая шахматную партию по принуждению Украины к вступлению в евразийский союз, и именно это стало триггером революции.

Попкорновая революция

Проблема, как мне кажется, состоит в том, что украинская мечта имеет неуловимое сходство с русской мечтой. Цели у них разные, а способ их достижения один и тот же — как сказали бы итальянцы в подобной ситуации, dolce far niente (сладостное ничегонеделанье).

Русские хотят защитить свое право иметь особую цивилизацию («русский мир»), ничего не меняя в своей жизни, а украинцы хотят, ничего не меняя, примкнуть к европейской цивилизации. Я бы поостерегся назвать формирующееся в Украине после революции общество «гражданским». Гражданственность предполагает соучастие, распределение ответственности и требовательность не только к другим, но и к себе.

В том, что общество предъявляет претензии к власти и ожидает от нее большего (чем сегодня на Украине, похоже, гордятся), нет на самом деле ничего нового и ничего демократического. Это хождение по замкнутому кругу — от одного майдана к другому.

    Украинская мечта имеет неуловимое сходство с русской мечтой: русские хотят защитить свое право иметь особую цивилизацию («русский мир»), ничего не меняя в своей жизни, а украинцы хотят, ничего не меняя, примкнуть к европейской цивилизации

Большая часть населения продолжает занимать выжидательную позицию и, запасшись попкорном, наблюдает за происходящими событиями «с дивана», горячо поддерживая «войну до победного конца», но не желая принимать в ней особого участия и, тем более, осознанно переносить все тяготы военного времени. Вместо этого оно пугает правительство новыми «майданами» и изобретает все более экзотические способы линчевания нерадивых чиновников.

В глубине души украинский обыватель рассчитывает на чудо, надеясь получить какую-то помощь извне, на этот раз со стороны Запада. Безусловно, какая-то помощь будет оказана. Но в основном это будет моральная поддержка. Также Запад будет продолжать в разумных (с его точки зрения) пределах оказывать политическое давление на Россию, сдерживая ее агрессивность.

В том же, что касается помощи экономической и, тем более, финансовой (в узком смысле этого слова), то Запад будет выдавать ее «из пипетки», требуя взамен, как писали классики советской литературы одесского происхождения, «множество мелких услуг». Вообще, в мире осталась только одна страна, способная подавать помощь из шланга, — кому 15 миллиардов, кому сорок. Это Россия. Но проблема с российской помощью, как убедились украинцы, состоит в том, что из России по шлангу не всегда поступает именно бензин. Тем не менее, другого государства, готового обеспечить украинцам возможность жить «как прежде», не существует.

Так что, так или иначе, но последний (по очереди, а не вообще) Майдан привел-таки к «разрыву политического и культурного шаблона», и Украине теперь надо учиться жить по-новому, так, как никогда прежде она не жила. Независимость так независимость, по полной программе.

Независимость от войны

И тут выясняется одна очень простая и очень неприятная вещь. Эту новую жизнь невозможно начать в условиях войны. Если вести войну как сейчас, то такая война — прямой путь к катастрофическому и еще более позорному поражению.

    В мире осталась одна страна, способная подавать помощь из шланга, — это Россия. Но проблема, как убедились украинцы, состоит в том, что из России по шлангу не всегда поступает именно бензин

Может ли слабое государство выиграть вообще войну у более сильного государства, не опираясь на прямую военную поддержку со стороны других государств? (Вопрос о том, будет ли Запад воевать за Украину, я считаю пока обсуждать неуместным — для этого нет никаких объективных предпосылок.) О том, что такое возможно, мы знаем на примере, скажем, американо-вьетнамской войны. Но тогда — это должна быть тотальная война, с полным вовлечением в нее всего населения, всех сил, всех нравственных и физических ресурсов общества.

То, что пока можно наблюдать на Украине (по крайней мере, так кажется со стороны) — это тотальное нежелание общества воевать. На добровольцах такую войну не вытянуть. Но самое главное состоит в том, что тотальная война несовместима с главными целями Майдана — европейской интеграцией.

Если цели Майдана были не надуманны, если люди вышли на улицы действительно для того, чтобы защитить свой европейский цивилизационный выбор, а не выплеснуть очередную дозу политического адреналина, то украинцы должны найти в себе мужество временно забыть о Донбассе. Как бы это ни было тяжело и как бы это ни казалось унизительно, это единственный путь не только реализовать формальную программу Майдана, но и сохранить украинскую государственность.

Забыть и вернуть

Те, кто хоть немного знаком с теорией развития научного знания, осведомлены о том, что наука умеет забывать о нерешаемых проблемах на десятилетия, а то и на столетия. Когда появляется новая теория, она стремится стать универсальной и объяснить все эмпирические факты. Если какой-то эмпирический факт не вписывается в новую теорию, то ученые всего мира начинают штурмовать эту цитадель денно и нощно. Но, если в течение какого-то периода времени проблема не находит решения, о ней «забывают» и объявляют ее «исключением из правила». И теория прекрасно существует с изъятиями, которые вроде бы никого даже и не волнуют. Стоит, однако, произойти какому-то глобальному научному прорыву, как к неподатливому эмпирическому факту возвращаются и прекрасно вписывают его в новую теорию, которая приходит на смену старой и уже не имеет никаких исключений.

    Если Украина, преодолев гражданскую войну, выстроит современное, пусть и очень небогатое, но стабильное и справедливое государство, она вернет себе все утерянное. Если она погрязнет в войне, она потеряет в ней себя

Нечто подобное должно произойти на Украине с Донбассом. Военного решения проблемы Донбасса для Украины не существует. А для решения этой проблемы невоенными методами Украина должна стать другой — сильной и сплоченной.

Вот и получается, что главный и непосредственный враг для Украины — не Россия, а внутренняя неустроенность. Сегодня Украине надо обеспечить мир любой ценой, и всеми силами навалиться на восстановление (а в большинстве случаев — создание заново) институтов власти и на борьбу с экономическим кризисом.

Тот, кто в существующих условиях призывает слабое и полуразрушенное государство продолжать бесперспективную войну, является политическим провокатором и лучшим союзником столь не почитаемого сегодня на Украине московского режима.

Героем Украины будет тот, кто сейчас вытащит ее из войны, пусть даже на самых унизительных условиях. Украине нужны живые герои, а не посмертные. Если она, преодолев гражданскую войну, выстроит современное, пусть и очень небогатое, но стабильное и справедливое государство, она вернет себе все утерянное. Если она погрязнет в войне, она потеряет в ней себя.

Владимир Пастухов

Источник: bbc.co.uk