После «Вестей»

Не знаю, все ли заметили, но с некоторых, относительно недавних пор Останкинская телебашня подсвечивается не только снаружи, при помощи прожекторов. Часть поверхности башни теперь оборудована медиаэкранами, которые тоже во тьме сияют. Бьется триколор, всплывает красным пятном герб Москвы. Краски богатые, насыщенные, ядовитые. Это завершает старинную метафору — башня окончательно сделалась похожей на шприц.

Сейчас модно ловить отечественных пропагандистов на откровенной лжи, смеяться над незамысловатостью их приемов, писать разоблачительные тексты. Но главная беда — открою страшную тайну — не в том, что пропагандисты врут (чего бы им еще, кстати, делать, такова их планида). Главная беда в том, что ложь эта работает.

Тут можно ссылаться на данные социологов, вспомнить про «84% россиян», которые традиционно одобряют все, что в стране происходит в последнее время. А можно и не ссылаться — придворная российская социология давно ведь заточена, в первую очередь, на подгонку результатов собственных опросов к итогам заранее спланированных выборов. Раньше была (и, не исключено, вернется) карательная психиатрия, теперь есть карательная социология.

К несчастью, для того, чтобы удостовериться, что пропаганда работает, достаточно собственного опыта. Достаточно прислушаться — если вы вдруг пользуетесь общественным транспортом — к разговорам в автобусах и маршрутках. В магазинах, на остановках, в метро, — в любых местах массового скопления людей. Вообще, эта внезапно проснувшаяся привычка обильно обсуждать политические новости с незнакомыми людьми — тоже примета времени.

— У, фашист, бендеровец! — рычит старушка на смуглого человека, наступившего ей случайно на ногу. Год назад нашла бы другое слово, спорим?

Я, впрочем, оптимист. Я верю (по завету Тертуллиана, ибо абсурдно, или, если гнаться за точностью перевода, «несомненно, потому что невозможно»), — Россия к нормальной жизни вернется. Заметит, что вокруг — человеческий мир, а не второй Содом и не четвертый Рейх. Сообразит, что сначала надо собственную жизнь обустроить, а потом — истину соседям проповедовать. Может быть, даже вспомнит, что чужое брать — нехорошо. Очнется от морока, двинется по непростой дороге — из чудесного облака видений, порожденных содержимым останкинского шприца, в скучную обыденность.

И вот тогда… Нет, ложь не исчезнет, конечно, вовсе, во-первых, люди врут всегда и охотно, а во-вторых, я где-то читал, что у лжи влиятельный отец. Но исчезнет государственный заказ на производство лжи в промышленных масштабах. И в «Вестях недели» начнут рассказывать о домашнем консервировании — почему-то мне кажется, что эта тема приобретет невероятную актуальность. А на медиаэкранах Останкинской телебашни будут транслировать что-нибудь, крайне для крестьян полезное. Тексты покойной Новодворской Валерии Ильиничны крупными буквами, например. Но мы ведь понимаем, что изъятие привычного наркотика из легального оборота не снимает проблему. Скорее, наоборот.

И много придется увидеть нам разных бед.

— Слыхала, Михална, горе-то какое у нас?

— Что такое?

— Мой-то… Сначала пил, как человек, а поcле…

— Да что же?

— Да это… На Соловьева сел. Все какой-то диск смотрел, а потом вдруг во двор выбежал, в пасти пена, в руках топор. «Порешу, — орет, — вас, фашистов, а сам в Неваросию подамся!»

— Ох… Это что ж за Неваросия такая?

— А вот приехали санитары, увезли кудай-то, да так и сгинул. Она потому и Неваросия, что из нее не воротисся.

— Уважаемые телезрители, сейчас мы станем свидетелями уникальной спецоперации Госнаркоконтроля по ликвидации точки торговли новым синтетическим наркотиком —  «киселем». Видите — оборванный человек с дрожащими руками, вот этот, в   майке с надписью «Не смешите мои Искандеры», нашаривает что-то под мусорным контейнером? Он ищет так называемую «закладку». Он уже перевел на счет преступников через платежный терминал определенную сумму и получил ответную смс, в которой описывается, где спрятана флэш-карта с записью одной из программ Аркадия Мамонтова за 2014 год.

Но он — всего лишь потребитель, а наша задача — накрыть сеть изготовителей и распространителей зелья. Я, Аркадий Мамонтов, обещаю показать вам все этапы операции, которую специалисты подразделения по борьбе с интеллектуальными наркотиками готовили в течение месяца…

— А я считаю, что прав он, этот, как его, Рогойзман, что ли. Ну, который их наручниками к батарее. Потому что пока без телевизора не переломаются…

— Ну, подожди, ты что. Они же люди. У них права есть. Нельзя просто так, без приговора суда взять и ограничить свободу человека. И потом — это же зависимость, серьезная болезнь. Ее гречкой не вылечишь.

— Да ты что? Какие они люди? Это не люди. У них же чувств человеческих не остается. Они за возможность дрянь эту посмотреть — что хочешь… И украсть, и убить.У них же только это в голове и есть. А он им, Рогойзман который, второй шанс дает. Да, жестоко, а как еще с ними? А его за это посадить хотят! Это что вообще такое?

— Но все-таки люди… Зависимость… Болезнь…

— Не болезнь, а дурость. Ты их не жалей, они тебя не пожалеют.

— Маринка, нас Шамиль в клуб звал. Ну, как не поедешь? Ну, что мне, одной что ли? Я одна боюсь. Да чего ты, у него распятый мальчик, свежак, четыре трека в телефоне, оттопыримся…

«Маргарита Симоньян. 100% легал. 8 927…»

— Ты ведь понимаешь, они же как это включат, а там — «содомия, содомия, грех, порок, Европа». Ну, и, конечно, он этого наслушается, и его на бабу не тянет уже. Так и вырождаемся. Это же демография, понимаешь? Вымираем же из-за этого всего! В том-то и ужас.

На прошедшей в МИА «Россия завтра» пресс-конференции глава специального отдела Госнаркоконтроля по борьбе с интеллектуальными наркотиками Арам Ашотович Габрелянов заявил, что продвигаемые Европой методы так называемой замещающей терапии неприемлемы для России и не решают проблем интеллектуального наркопотребления. Регулярный просмотр передач государственного ТВ республики Беларусь хоть и облегчает несколько страдания зависимых граждан, но не излечивает их, да и вообще вся идея замещающей терапии — плохо замаскированные происки мафиозно-наркотического лобби.

Над советской пропагандой последних предперестроечных лет смеялись, кажется, даже дети. Не было в стране человека, который бы верил всерьез, что мы выполним решения двадцать седьмого съезда КПСС. Который считал бы, что в этой фразе — «Решения XXVII съезда КПСС — в жизнь!» — хотя бы тень прячется смысла.

Сегодня мы понимаем, что советская пропаганда, которая очевидно не работала, гораздо глубже въелась в российские мозги, чем принято было раньше считать. Так давайте попробуем представить, насколько мощнее уродует сознание российская пропаганда, которая очевидно работает.

И мысль моя проста — лучше уже сейчас начинать думать, как разбираться с последствиями работы современных российских пропагандистов. Все это пригодится, когда Россия будет свободной. А она будет.

Иван Давыдов

Источник: snob.ru