Риторика противостояния

В последние дни мир стал свидетелем беспрецедентной милитаризации риторики противостоящих в украинском конфлике сторон. Президент Украины Петр Порошенко заявил о готовности его страны к войне с Россией. Министр иностранных дел Российской Федерации Сергей Лавров допустил возможность точечных ударов по Украине. Ужесточается критика России и ее президента в отношении западных лидеров. Британский премьер-министр Дэвид Кэмерон призывает к изоляции России и Владимира Путина.

Выступая в парламенте, Дэвид Кэмерон заявил, что России следует знать, что США и Европейский союз не потерпят в Европе «замороженного конфликта», и если это произойдет, то отношения между Россией и Западом претерпят коренные изменения. Судя по приему Владимира Путина на саммите G20 в Брисбене, эти изменения уже начались. Похоже, Запад извлек уроки из политики умиротворения агрессора, которая привела к развязыванию Второй мировой войны, и готов усилить давление на Россию, чтобы предотвратить фактический раздел ею соседнего государства. Отсюда и резкое изменение риторики в общении западных лидеров с российским президентом и их намерение превратить Россию в международного изгоя в случае продолжения дестабилизации ситуации на Украине. Один из крупнейших британских экспертов по России, директор Центра российских исследований Общества Генри Джексона, политолог Эндрю Фоксолл, комментирует резкое изменение тона в общении западных и российских лидеров:

— Этот тон изменился уже в начале года, когда последовали дестабилизация Россией восточной Украины и аннексия Крыма. В принципе, ухудшение российских отношений с Западом набирало силу последние 10-15 лет, но они особенно обострились после гибели малазийского лайнера, сбитого, скорее всего, пророссийскими сепаратистами. Сейчас и в Европе, и в США существует общее мнение, что Россия превратилась в опасное и контрпродуктивное государственное образование, точнее, в опасного игрока в системе международных отношений. Поэтому изменение тона и риторики западных лидеров в отношении России следует рассматривать именно в этом контексте. Это реакция на российскую агрессию на Украине и на опасения, которые вызывает Россия у восточно-европейских стран. Это также вполне искренняя реакция на возникшее на Западе ощущение, что Россия стремится пересмотреть существующую систему международных отношений, что, по мнению Запада, подрывает европейскую систему безопасности и угрожает западным ценностям.

— Даже британская дипломатия, бывшая всегда образцом политкорректности и толерантности, демонстрирует беспрецедентно жесткую критику политики России и ее президента. Дэвид Кэмерон практически открыто называет Владимира Путина лжецом и призывает к его изоляции…

Видите ли, за последние годы в российско-британских отношениях произошли печальные изменения, вызванные убийством в Лондоне Александра Литвиненко, беспрецедентной травлей британского посла в Москве Тони Брентона после шпионского скандала с найденным в московском парке «камнем», а также другими событиями, которые привели к изменению традиционного дипломатического языка и поведения Форин-офиса. Изменение риторики Дэвида Кэмерона в отношении Владимира Путина и российской политики – лишь один из симптомов серьезной озабоченности Запада возможными последствиями агрессивной стратегии России. Не только Британия, но и все страны Евросоюза крайне обеспокоены тем, что, несмотря на очевидные факты, президент Путин продолжает настаивать: «Россия не поставляет вооружение сепаратистам на востоке Украины, референдум в Крыму имеет законную силу и не противоречит международным нормам». Вслед за премьер-министром Канады, назвавшим Путина лжецом, западные лидеры понимают, что российский президент лжет им, и именно это вызывает у них серьёзную озабоченность.

— Как вы себе представляете отношения Запада и России при существовании «замороженного конфликта» на востоке Украины и создании там пророссийского анклава? И намерен ли Запад ужесточать давление на Россию?

— Если попытаться взглянуть на последствия принятых Западом санкций против России, то нетрудно заметить, как это делают на Украине, что ничего не изменилось в политике России, что санкции не работают. Но такая точка зрения, на мой взгляд, абсолютно неверна. Неверна по двум причинам: во-первых, экономические санкции рассчитаны на долгосрочную перспективу. История свидетельствует, что эффект от таких санкций мало сказывается на экономике в краткосрочной перспективе, но что они обладают очень негативным долгосрочным эффектом. Так что сейчас еще рано судить об эффективности или неэффективности этих санкций. И во-вторых, если бы Запад не пошел на эти санкции, агрессия России на Украине вполне могла бы стать широкомасштабной и охватить не только восток, но и всю территорию Украины. Лично я уверен в дальнейшем усилении негативного влияния уже существующих санкций на российскую экономику, даже без их расширения и ужесточения. Думаю, что российская агрессия против Украины отзовется серьезными потерями для самой России и будет стоить ей намного больше, чем результат западных санкций.

— Существует ли у Запада какая-то стратегия сдерживания Путина? И какую роль в этой стратегии может сыграть НАТО?

— Если за прошедший год украинский кризис продолжает оставаться угрозой европейской безопасности, то это означает одно: свойственная НАТО традиционная политика сдерживания, потенциальная угроза его вмешательства в военный конфликт в этом случае не срабатывают. Это говорит о том, что так ценимый восточноевропейскими странами Североатлантический альянс нуждается в реформах. Это потребует пересмотра отношений НАТО со странами Восточной и Центральной Европы, часть из которых уже члены НАТО и Евросоюза. А это, в свою очередь, должно сопровождаться ясным осознанием западным миром собственной идентичности, пониманием важности для него собственных ценностей и норм, которые он призван защищать в странах, которые их придерживаются.

— Тем не менее, несмотря на растущий антагонизм между Россией и Западом в некоторых западных кругах Путин находит поддержку. Как вы это объясняете?

— В исторической ретроспективе Путин пользовался некоторой, ограниченной поддержкой на Западе, которая продолжается до нашего времени. Но эту поддержку ему оказывают в основном лишь определенные маргинальные группы и сообщества. Путину удалось успешно консолидировать эти, зачастую оппозиционные друг другу и противоположные по идеологическим устремлениям, группировки. Так, у Путина есть определенная поддержка со стороны европейских левых, которые солидаризируются с ним в критике США, расширения Европейского союза, демократизации и либерализации Западом стран Ближнего Востока и Африки после холодной войны. Ему также удается рекрутировать сторонников и среди ультраправых, которые солидарны с Путиным в критике Европейского союза и стремятся вернуть Европу к замкнутым национальным границам; им нравится путинская националистическая риторика. У Путина есть поддержка и у американских ультраправых, особенно в правых христианских кругах, которые одобряют политику российского президента, направленную против гомосексуалистов и трансгендерных меньшинств. Им также нравится начавшееся в 2000 году возвышение православия при Путине и превращение его в разновидность государственной идеологии. Так что поддержка Путина на Западе исходит не из одного, а из нескольких различных по политической ориентации сообществ.

— Реален ли добровольный и легитимный уход Путина со своего поста или Россия обречена на его пожизненное президентство?

— В настоящее время трудно представить ситуацию, когда Путин добровольно покинет свой пост или вынужден будет это сделать в результате честных, демократических выборов. Дело в том, что Путину удалось выстроить такую авторитарную вертикаль власти, при которой ему нетрудно удерживать власть на протяжении любого необходимого ему времени.

— Аналитики называют нынешнюю конфронтации России и Запада новой холодной войной. Насколько это оправдано?

— Не думаю, что это новая холодная война. Это утверждение не оправдано по нескольким причинам. Прежде всего у нынешней России в отличие от СССР нет столь агрессивного неприятия западного капитализма и либеральной демократии. Кроме того, сейчас мы живем не в биполярном, а в многополярном мире. Аргументы, которые приводятся сторонниками концепции «новой холодной войны» при объяснении нынешней политической конфронтации России и Запада, не кажутся мне убедительными. Эти аргументы выглядят более противоречивыми, чем другие объяснения этой ситуации, — считает директор Центра российских исследований Общества Генри Джексона, политолог Эндрю Фоксолл.

Наталья Голицина

Источник: svoboda.org