Русский — значит левый, защищающий угнетенных

Бороться нужно против всех национализмов, тогда русский национализм исчезнет сам собой

Да, русский национализм — это плохо. Это страшно даже, как говорят мои знакомые, которых их неславянская внешность заставляет ежиться в метро. Но фокус в том, что помимо русского национализма есть куча других — менее заметных, но не менее опасных национализмов.Ну что, мы будем делать вид, будто в некоторые крупные компании в 90-х набор управленческого персонала производился не по этническому признаку? Что, надо вытащить из архивов списки советов директоров какой-нибудь теперь уже государственной нефтяной корпорации? Я сам те списки видел и знаю, что тогдашние хозяева жизни про себя говорили. И про русский народ. Все знали. Весь рынок знал — тем бизнесом рулят «такие-то», этим — «такие-то». Да прямо спрашивали при приеме на работу — ты каких кровей? Это если большие куски собственности брать. Если спуститься до рынков и овощебаз, то что — там иначе дела обстояли? Что, не работал принцип племенного родства и своячества? Работал, конечно. Просто это был другой национализм, не русский. Ситуацию с культурой и масс-медиа даже трогать не будем — на всякий случай.

Собственно, в 90-е русский народ оказался почти в таком же положении, как и национальные меньшинства в царской России перед революцией. Из системообразующего народа он стал лишним. Получил свою черту оседлости, которая пунктирно совпадала с Садовым Кольцом, наверное. В 1917 угнетенное положение национальных меньшинств в России было использовано самыми разными политическими партиями, как известно. Это называлось тогда решением национального вопроса и борьбой с великодержавным шовинизмом. Сегодня стрелки на циферблате истории прошли полный круг. Именно поэтому сегодня борьба за равное участие русского народа в управлении государством, за возвращение государства большинству — это идея левая, а не правая. Это защита исключенных и угнетенных, а не попытка подчинить все капусте в бороде и крестному знамению. Русский — значит левый.

Просто нужно бороться против ВСЕХ национализмов. И тогда проблема национализма русского снимется сама собой. Потому что обыкновенный, работающий человек — вне зависимости от национальности — одинаково ограблен и унижен теми, кто разрушил СССР. Одинаково — и в Башкирии, и в Татарстане, и в Дагестане, и в Рязани, и в Хабаровске, и в Крыму. Просто русских количественно больше — вот они и унижены больше. Просто в малых (относительно малых, по численности) народах на подсознательном уровне прописан инстинкт родовой солидарности, взаимопомощи. Эти народы, вынужденные бороться за сохранение численности и культурной идентичности, таким — тейповым, сельским — образом защищают свой ареал обитания. Это не дикость, это закономерность. Раньше этим ареалом был общий дом, общий цивилизационный проект — Советский Союз. В нем тейповость и любого рода национализм гасились в зародыше. Но крыша обвалилась, дом разрушен. Вот инстинкты и вернулись — чего удивляемся? И потому нет ничего странного в том, что один дагестанец в Москве устраивает на работу другого. В Дагестане нет работы. Как нет ее в Костроме или Кинешме.

Но тут на сцену выползают теоретики русского национализма и начинают орать — русский, чем ты хуже дагестанца? Стань дагестанцем! Если ты сцепился с кем-то в автомобильной пробке, пусть за тебя тоже впрягается вся деревня, как за него аул! Это безумие. Это трайбализация русских, превращение их в малый народ, который должен бороться за выживание. Тейп, род, клан, семья для русских с незапамятных времен — это государство. За русского (как, впрочем, и за дагестанца) должно впрягаться государство — ему должна принадлежать монополия на насилие в обществе. Государство. Называйте его «верой-царем-отечеством» или Нашей Советской Родиной. Суть одна. Не коммунисты разрушили институт семьи. Вспоминайте рекрутские наборы. За сотни лет семья вросла в государство, она всегда уступала ему. Личное, частное, приусадебное всегда было вторичным для русских. По сути, нынешние ультра-националисты призывают не к восстановлению русского мира, а к его окончательной феодализации, деконструкции, к уходу в стерлиговские землянки, в ревякинские подвалы. Это та же украинская вышиванка, вид сбоку. Страна должна превратиться в тотальный WarCraft. При этом националисты тщательнейшим образом обходят вопрос о собственности. Он игнорируется ими и на коммунально-разбойном уровне — ведь куда проще зарезать дворника-таджика, чем призвать к ответу хозяина рынка, который ездит с охраной в бронированном Мерине. Он игнорируется и в их политических программах — по факту, националисты выступают против государства и против обобществления средств производства. Вся идеология русского национализма — давайте заменим еврейских, кавказских и всех прочих олигархов на этнически русских. Вариант — на воцерковленных. Вот в чем смысл! Остальное — блестки и погремушки. Ну заменили. И что? Они, воцерковленные, будут воевать с глобальной олигархией по ее правилам, но под православными хоругвями? Щас.

Тем, кому нужен пример истинного интернационализма, рекомендую пересмотреть кадры похорон Япончика. Роскошный гроб к Ваганьковскому кладбищу несут самые разные национальности — славяне, кавказцы, евреи, азиаты. Криминалитет интернационален. Чеченские банды нанимают исполнителей-славян. Славяне крышуют наркоточки, где барыжат таджики. Точно так же интернациональна и олигархия — суть всего лишь хорошо организованная преступность. Олигарх (капитал, как любил выражаться один старик с бородой) не имеет отечества. Поэтому все олигархи — братья. Элитарии всех стран давным-давно объединились. Так уже бывало в истории. И, если верить истории, когда у олигархов заканчиваются деньги, они начинают войны, умирать и убивать на которых предстоит одурманенному самыми разными национализмами плебсу. Это ж азбука, ребята! Просто хорошо забытая азбука. Не хотелось бы открывать ее вновь.

 

Константин Семин

Источник: nakanune.ru