«Скоро счет выставят и нам»

Определенная шизофрения, наблюдаемая в полном несовпадении транслируемой картинки в телевизоре и идущей по интернету информации о зверствах нацистского режима Киева, тяжелейшей ситуации на Донбассе и попытками Кремля любой ценой вернуть Донбасс Киеву «хоть чучелом, хоть тушкой», вызывает, безусловно, желание понять и главное — совместить в одной голове наблюдаемый диссонанс.

В качестве попыток такого совмещения можно назвать бесконечно издающиеся версии все более нового «Хитрого плана». От «грозного русского молчания» уже отказались, так как Путин заговорил. Правда, заговорил так, что лучше бы он продолжал грозно прятаться.

Уже ясно, что российская номенклатура осознала, что войдя впрямую в украинский конфликт, она совершила катастрофическую ошибку. Легитимность перехода Крыма под российскую руку очевидна только для нас — весь остальной мир так не считает, включая и наших твердых союзников. Решение крымской проблемы висит над российским режимом тяжелой гирей — он просто не в состоянии решить ее по наиболее логичному сценарию через дезинтеграцию Украины и сборку на ее месте нового государства, которое уже не будет требовать возвращения Крыма. Эта возможность была бездарно упущена в марте-апреле, и теперь без полномасштабной войны такую задачу решить не удастся.

Оборонять Крым в случае силовой попытки его возвращения для России становится весьма проблематично — любая операция (будь то прямое вторжение ВСУ или вторжение исламистов под вывеской восстания крымских татар) будет в глазах всего остального мира означать продолжение агрессии России, делая ее совершенно незащитимой от применения любых санкций. Вряд ли они будут включать в себя прямое вооруженное противостояние с НАТО или США, однако уже сейчас понятно, как именно можно будет заставить Россию пожалеть о своем решении 16 марта.

При этом у Запада всегда есть еще один способ возвращения Крыма — через хаотизацию России и попытку государственного переворота, в результате которого к власти придут те, кто отдаст Крым безо всякой войны.

Судя по всему, примерно к маю российское руководство осознало ту ловушку, которую ему подстроил Запад (возможно, что с подачи своих агентов в окружении этого руководства). Стоит отметить, что парадокс ситуации с Крымом заключался в том, что по нему внезапно возник трогательный консенсус между матерыми либералами и теми, кого формально принято считать патриотическим крылом в российской элите. Если с патриотами все ясно, то либералы могли одобрять действия по присоединению Крыма с подачи своих хозяев, просчитавших ситуацию чуть дальше.

Однако далее возникла коллизия — в повестку дня вмешался тот, кого принято не учитывать во всех раскладах. Народ. Одно дело — прибить десяток маргиналов, вышедших на площадь, другое — решать, что делать с населением, взявшем в руки оружие, а также со своими, всерьез воспринявшими высказанные вслух ничего не значащие для высказывающихся словах о русском мире, соотечественниках и прочей милой лабуде. Открытое противодействие могло привести к событиям, которые совершенно не просчитываются, и уже поэтому в первоначальные планы вкрался весьма значительный процент возможной ошибки.

Изначальный ответ России был вполне рационален — использование фактора восставшего Донбасса как инструмент вечного давления на Киев. Не признавая ДНР и ЛНР, но поддерживая их существование максимально долго, можно было создать угрозу, с помощью которой регулировать агрессию Киева по отношению к Крыму. Второй вариант развития событий заключался в возвращении Донбасса под Киев, но в качестве российских марионеток, которые уже в составе Украины могли создавать ту же самую угрозу.

Героическая гибель Славянского ополчения и торжественная сдача Донецка с целью предотвращения жертв среди мирного населения должны были стать единой взаимосвязанной цепью событий и победой второго варианта. Его творцов принято называть «партией слива», однако и так называемые «ястребы» своей целью имели тот же самый финал — приднестровизацию конфликта и создание незаживающей язвы. Без признания и с минимальной поддержкой на уровне поддержания жизни. «Ястребиного» в таком подходе нет ни на грош, нужно признать.

Понятно, что выход Славянского ополчения в Донецк полностью подорвал уже отлакированный сценарий, что и вызвало истерику и определенную нервозность у всех явно или опосредовано причастных.

На какое-то время позиции «партии слива» оказались подорванными, однако она совершенно не собиралась сдавать позиции. Вопрос, что именно движет этими людьми, непонятен — возможно, банальные деньги, которые, конечно, при контроле над территорией своих ставленников будут идти во вполне немалых количествах. Возможно, речь идет об аппаратной борьбе в самой Москве, возможно, здесь есть и фактор внешнего управления вражеской агентурой… Может быть, речь идет о переплетении всех этих факторов, но суть от этого не меняется — «партия слива» работает не за страх и не за совесть, а за вполне ощутимые и понятные для себя выгоды.

Борьба между «ястребами» и «партией слива» продолжилась, что выразилось в четкой программе разделения ополчения на «своих» и «неуправляемых». Даже для «ястребов» такое деление казалось вполне здравым — бандитизм и партизанщина несомненное зло, и вернуть управляемость процессом можно только одним способом — созданием единой военной машины. В данном случае тактические интересы всех московских участников событий совпали, и отсюда и жалобы Стрелкова на то, что «Восток» и «Оплот» снабжаются куда как лучше его отрядов. Примерно в том же ключе стала действовать секта Кургиняна, противопоставляя героического командира «Востока» белогвардейцу и трусу Стрелкову. Важно было создать разделение ополчения на «хороших» и «плохих». Позже в процесс включились остальные, разбирая не реальные ошибки в контексте реально происходящих событий, а просто по принципу «нра-не нра».

Тем не менее, «кинутые» Стрелковым сторонники возвращения Донбасса под Киев не собирались ждать завершения процесса, чем бы он не закончился — управляемое и единое под командой сторонников «ястребов» ополчение резко снижало их возможности по управлению ситуацией. И тут как раз прямо по заказу случилась странная и совершенно необъяснимая по смыслу провокация с «Боингом»

Собственно, имеющая в совокупности информация, касающаяся «Боинга», заставляет предполагать, что мы вообще-то имели дело с дружной и практически семейной работой интернационала из западных, украинских и, возможно, российских участников. При этом я далек от мысли предполагать, что были задействованы официальные структуры (во всяком случае со стороны Украины и России) — слишком грубыми были проколы со всех сторон по всем фазам проведения операции, чтобы предполагать наличие возможностей госмашины за спиной участников. Вполне вероятно, что речь может идти о сговоре тех сил, для которых ликвидация ополчения (а точнее, неподконтрольной его части) была необходима в кратчайшие сроки. Их задачей было — создание ситуации, вынуждающей официальные власти принимать однозначное и негативное для ополчения решения.

Конечной целью было однозначное превращение части ополчения в международных террористов, с которыми, скрепя сердце, пришлось бы бороться и российским «отпускникам» — правда, уже во вполне легальном качестве.

Что пошло не так — сказать сложно. Однако определенные проколы допустили все стороны. Многозначительная оговорка Кургиняна о том, что где-то в гаражах уже вовсю умельцы кувалдами рихтуют и приводят в работоспособное состояние «Бук» с самого начала была любопытной — когда это залетный политолог успел ознакомиться с абсолютно секретной информацией, да еще и ознакомиться с ней, так сказать, «на месте». Примерно так же аккуратно вбрасывались и более детальные описания — «Бук», как известно, это комплекс из нескольких машин, и ополчению приписали владение огневой установкой и пуско-заряжающей установкой комплекса.

Нелепо предполагать работу заезжих российских эмиссаров из Москвы на противника — скорее, ими аккуратно манипулировали «свои», подбрасывая им дозированные элементы информации, которые в итоге должны были сложиться в общий паззл. Тем не менее, можно так же предположить, что в конечном итоге операция была проведена с грубыми ошибками, и поэтому было принято единственно верное решение оставить все как есть.

Попытки похоронить ситуацию можно увидеть со всех сторон, что выглядит весьма удивительно, если учесть, что российская сторона является наиболее заинтересованной, чтобы отвести подозрения от себя. Вместо этого — весьма невнятная пассивная позиция и доказательства «от противного» — «мы не могли этого сделать потому что не могли». Более логично в подобной ситуации просто предъявить весь комплекс имеющейся информации, которая активно доказывала бы несомненную причастность украинской стороны к провокации.

Безусловно, выводы можно делать только после опубликования официальной информации и итогов расследования, но бывают ситуации, когда все стороны крайне заинтересованы в сокрытии реального положения дел. Тогда вопрос будет просто «замылен».

Естественно, что все сказанное — лишь допущения и предположения, которые легко опровергнуть просто потому, что доказать подобную версию практически невозможно. Тем не менее никто не мешает предполагать, особенно, если это объясняет многие нелогичные в ином случае шаги и события.

Провокация не удалась, однако она показала высшему российскому руководству, что ставки взметнулись до небес, и пришло время переговоров на любых условиях. Хватит, поигрались. Пора заканчивать.

Рухнувший к середине августа фронт вынудил спасать ситуацию, которая в случае краха проекта ДНР/ЛНР ставил Россию перед ключевым вопросом — вероятностью предъявления претензий на Крым. В этой ситуации ввод «отпускников» был совершенно логичен, однако они выполнили предельно ограниченную по целям задачу: ликвидировали катастрофу и только. Приказ встать в оборону был не просто нелогичен, но и преступен со всех точек зрения, но здесь на кону стояло уже так много, что говорить о преступлении было даже как-то неудобно.

Собственно, с момента перехода к «странному миру» позиции «партии слива» окончательно укрепились и она теперь доминирует во всех планах относительно Донбасса, реализуя всю ту же стратегию на возврат Донбасса под Киев на условиях присутствия в руководстве ДНР и ЛНР московских ставленников. Все остальные условия обсуждаются и по большому счету неважны.

Запад, уловив с самого начала (а возможно, и управляя всем процессом через свою агентуру) происходящее, оседлал привычную технологию разговора с дикими диктаторами: выдвигаются неприемлемые условия, но в качестве уступки предлагается отступить на шажок сначала здесь, потом там. Потом еще где-нибудь. У противника постоянно поддерживается иллюзия на возможность достижения окончательного договора. Он все время ждет бумажку. Фактическую. Броню. И, естественно, никогда ее не дождется — но иллюзия будет сохраняться до последнего момента, пока его не достанут из ямы, водостока или не препроводят в Гаагу.

Нежелание расставаться с иллюзиями при всем прагматизме всех ранее упокоенных Западом диктаторами повторяется и сейчас. Практически один в один. Что позволяет довольно точно предсказывать все дальнейшие шаги Запада и его агентуры что в Киеве, что в Москве.

Собственно, все сказанное и объясняет возникающий диссонанс между происходящим и действиями руководства России. Руководство полагает, что все то, что находится на виду, есть всего лишь маскировка и прикрытие, а основные дела происходят на подковерных встречах, как, собственно, оно и привыкло делать.

Для Запада же публичность политики — норма. Просто потому, что политика — это в первую очередь шоу, которое безо всяких обиняков гиперболизирует нужные ему события, приглушая и затушевывая невыгодные. При этом формально все делается прямо и честно. В любой момент времени «партнер» ставится перед фактом — «Ну мы ведь об этом говорили — вот, взгляните». И неважно, что думал «партнер» по этому поводу.

Запад прямо заявляет о том, что вопрос с санкциями не будет снят до решения проблемы возвращения Крыма. Однако при этом предлагается компромисс — мы не вводим новые, а вы гарантируете прекращение огня (к примеру). Соглашаясь на такую морковку, Россия вдруг оказывается не просто заинтересованным соседом, а прямым участником конфликта, переводя его из внутреннего в международный. Минский сговор вдруг и сразу перевел нас именно в участника, причем такого, который влияет на обстановку и может нести за нее ответственность. Коготок увяз.

Дальнейшие действия Запада будут идти в том же русле — нас и далее будут загонять в тупик, и в конечном итоге от ключевого принципа возвращения Донбасса под Киев, но с нагрузкой в виде пророссийских марионеток, может ничего не остаться. Это на сегодня — главное, к чему вела «партия слива». И если Порошенко сумеет продавить решение о новых выборах на Донбассе под контролем украинского ЦИК (а какого еще?), дальнейший ход событий станет окончательно предсказуемым. Проблема Донбасса будет решена — возможно, к лету, после чего переход к Крыму становится неизбежным.

В который раз подтверждается опыт: с Западом нельзя договариваться. Ни по какому вопросу. Он может лишь согласиться с вашим требованием, подкрепленным силой и неприемлемой для него угрозой. Все остальное перемалывается и пережевывается — когда быстро, когда не очень.

Диссонанс, существующий по поводу происходящего, должен сыграть еще одну роль. Когда Западу и его людям в Москве нужно будет поставить вопрос о недееспособности руководства. Теоретически проблему можно решить келейно и полюбовно — банальным верхушечным переворотом. Однако вырвавшаяся угроза в лице внезапно осознавшего свои интересы и свою силу народа вынуждает создавать сложную систему, при которой этот самый народ сможет принять вначале предательство Путина, а затем предательство самого Путина — теперь уже его окружением.

В таком случае диссонанс вполне придет в норму. Действительно — весь тот ужас, который показывают по телевизору, совершенно неприемлем. И поэтому мир любой ценой, по которому перестанут убивать мирных жителей, будет воспринят без энтузиазма, но с пониманием. Ну, а потом можно будет предъявлять счет уже к тому, на кого будет возложена вина за все жертвы: ты же обещал защитить? Почему не защитил?

Необязательно все пойдет по такому сценарию — однако общее направление и движение неуклонно ведет к весьма предсказуемому итогу. Бесцветная и бессмысленная по своей сути речь Путина перед высшей элитой может говорить о том, что он, как весьма умный человек, понимает, что происходящее явно выбивается за рамки всех планов, которые перед ним рассыпают брошенные на проблему сотрудники. Скорее всего, он прекрасно понимает и ход событий, как бы не пытались ему фильтровать информацию. Однако что именно он должен предпринять — здесь понимания нет. Что в общем-то и выражается в бесцветности и убогости речи.

Понятно, что все, сказанное им, было интерпретировано в самом благоприятном свете. Пропаганда по-иному и не может — это ее работа. Если даже Путин просто сплясал перед высоким собранием гопак и удалился, это тоже объяснили бы в самом правильном свете. Хотя, по правде говоря, гопак был бы вполне адекватной заменой такому посланию.

Из любой ситуации всегда есть выход. Вопрос заключается в цене и окне возможностей. Наиболее благоприятная обстановка марта этого года уже никогда не вернется. В принципе, называть даже ее благоприятной не совсем верно — вся катастрофа на Украине — плод российской бездарной политики на этом направлении. Однако сейчас — точно не март. Обстановка предельно серьезна и крайне опасна. Дальнейшее движение по избранному пути приведет к тому, что цена приемлемого результата станет неподъемной. Он пока еще возможен, хотя даже для него придется сделать сверхусилия. Продолжение текущей политики завершится только катастрофой. Коснись она лишь ее творцов — да пес бы с ними. Однако платить придется всем — и дончанам, и луганчанам, и крымчанам, да и всем нам. И платить по полной мере. Дончане и луганчане уже платят. Такими темпами скоро счет выставят и нам.

Эль-Мюрид

Источник: worldcrisis.ru