Социальный протест: пределы допустимого

Свежевышедший доклад Общественной палаты РФ о состоянии гражданского общества в 2014 году странным образом коррелирует с нападками на участников столичной акции протеста медиков, каковыми полнятся все провластные СМИ. Это как две точки, которых достаточно, чтобы провести прямую, увидеть линию отношения к социальным протестам как таковым.

Вероятность того, что количество и накал социальных протестов будут расти, мягко говоря, высока. Тезис этот дан нам в ощущениях и особых доказательств не требует: достаточно просто взглянуть на ценники в магазинах и табло обменников. Наверняка это понимают и люди, ответственные, скажем так, за работу с населением. А значит, уже сейчас продумывают: как девальвировать в информационном поле значимость любого, сколь угодно массового протеста либо, если это не сработает, как описать протест в позитивном ключе.

Продумывают и даже подбрасывают нам подсказки, чтобы знали, к чему готовиться. Помянутый выше доклад ОП — как раз одна из таких подсказок.

Вообще-то он посвящен в основном объяснению того, почему народ любит президента так сильно и так беззаветно. Рискованное, между прочим, занятие: человеку правоверному тут никакие объяснения не нужны, он и без объяснений понимает, что по-другому просто не может быть. А если кому объяснения понадобились, так его, получается, самого проверить надо, посмотреть, нет ли где внутри гнильцы национал-предательства.

Невероятную любовь нации к вождю эксперты Общественной палаты объясняют присоединением Крыма, триумфальным и бескровным, но нас, собственно говоря, не это интересует. Для нас важен другой фрагмент документа, посвященный «новому поколению активистов», меняющих ландшафт гражданского общества: «Не виртуально, а реально эти люди собирают вокруг себя единомышленников, волонтеров-добровольцев. В случае необходимости напрямую обращаются к живущим по соседству, собирают тысячи, сотни тысяч подписей в поддержку своих инициатив, меняют жизнь к лучшему — добиваются ремонта дорог, приведения в порядок районных больниц и поликлиник, создания пандусов для инвалидов, благоустройства дворов. И это как раз те “малые дела”, которые преобразуют Россию, делают нашу жизнь лучше».

«Не виртуально, а реально» — это, конечно, камень, прицельно пущенный в огород одного похитителя лесов и плакатов, сидящего под домашним арестом, но мы пока просто запомним сказанное и вернемся к митинговавшим в Москве врачам.

С точки зрения официоза, впрочем, это вообще никакие не врачи. Вот, например, «Известия» цитируют замглавы профсоюза медработников: «В акции принимают участие порядка 2 тысяч человек, врачей среди них минимальное количество: всего порядка 2-3%. Акция очень политизирована, пришло много политических сил, но медицинских работников минимальное число». Цитируют, кстати, в статье, посвященной в основном доказательству того, что врачам в Москве протестовать вообще не из-за чего.

А вот вице-мэр Печатников: «Минимальное количество медиков, максимальное количество партий. Причем, что любопытно, в этот раз все сошлись воедино: левые, правые, ЛГБТ-сообщества, националисты…»

Это — две обещанные точки. Можно проводить прямую.

Итак, как же будут играть с социальными протестами в интеллектуальном поле? (Игра, предполагающая использование полицейских дубинок, нас занимает умеренно, тут рассуждать особенно не о чем.)

Во-первых, отныне протесты допустимы. Да, в это трудно поверить в нашей стране фетишизированной стабильности, в которой телевизор говорит, не стесняясь, что все вообще революции, начиная примерно с бунта Люцифера против Господа, инициированы Соединенными Штатами, а целью имеют умаление величия России.

Это объяснимо, просто потому, что, повторюсь, вероятность протестов велика, и не записывать же всех бунтарей в пятую колонну: так и на первые четыре людей может не остаться.

Но допустимы протесты, локализованные до предела. Бороться можно? Можно! Но — за детскую площадку в собственном дворе. Примерно тем же занимается володинский «Народный фронт», и даже с большим размахом. Да что там — сам президент, великий и сияющий, случалось, в эфире центральных телеканалов решал вопросы установки песочницы.

Главное — за пределы песочницы не вылезать. Там возможны проблемы.

Отсюда — «во-вторых». Во-вторых, допустимый протест — это протест, скажем так, специализированный. Сохранение «стабильности» (то есть системы воровских чиновных кормлений, если уж называть вещи своими именами) предполагает в обязательном порядке разрушение любых социальных связей вне узкогрупповой среды, запрет на простую человеческую солидарность. Плохо врачам? Пусть протестуют врачи. И горе, допустим, учителю, если он на митинг к врачам забредет. Это и ценность протеста врачей девальвирует, и бродячего учителя автоматически превратит в агента Госдепа.

Это уже откровенная попытка раскачать лодку. Или танкер. Или трейлер с гречкой. Или что там теперь модно раскачивать.

В идеале стоило бы ввести какие-нибудь общественные комитеты с обязательным привлечением ветеранов органов, чтобы выдавали разрешение на участие в и без того разрешенных акциях протеста. И чтобы полицейские у металлоискателей эти аусвайсы проверяли, заранее отсекая нежелательный контингент.

Ну, и в-третьих, что главное, эта схема исключает политический протест как таковой. Любые попытки обобщения, выхода за границу «малых дел», которые «делают нашу жизнь лучше», под запретом. Да и кто в этой схеме может выдвигать политические требования? Профессиональные политики разве что. То есть, например, депутаты. Требования нынешних депутатов более или менее известны: на коленях просить президента, чтобы короновался уже, прекратив никчемный либеральный карнавал с демократией, а также запретить россиянам чихать по четным. И появления других политиков не предполагается: вернее, люди с другими фамилиями внутри «политического истеблишмента», разумеется, могут появиться, но они при этом будут совершенно такими же.

Иван Давыдов

Источник: snob.ru