Война и смысл: от Донецка до Грозного

Был у меня один виртуальный знакомый — адепт секты престарелого писателя. Я застал его в соцсетях уже тогда, когда секта престарелого писателя никаких громких акций не совершала. Немного смешной и наивный в своей прямолинейности производитель трескучих лозунгов и обязательных восторгов в адрес вождя. Попал даже однажды в полусветскую хронику — приставал к подруге некоего журналиста. Журналист незадачливого сластолюбца поколотил, да еще и описал в подробностях процесс избиения на модном в определенных кругах ресурсе «Гречкин.Сенсей».

А ведь это совсем уже дно безысходности, когда журналисты тебя поколачивают.

Потом знакомый вдруг исчез из всех социальных сетей. А через месяц или полтора снова возник — но уже в качестве воина «интербригад» на полях Новороссии. И теперь это даже на уровне записей — совершенно другой человек. В каждом слове — уверенность и гордость за страшное мужское дело, которое приходится делать ради высшего идеала. Работают наши «Грады», бегут укропы, и разве что фанфары не звучат.

Возможность убивать и умирать не просто так, но ради возвышенных соображений какую угодно жизнь способна наполнить смыслом.

***

Лет, не соврать, двенадцать тому назад один мудрый человек, вхожий к тому же в высшие сферы, сказал в частной беседе, что война в Чечне — одна из важнейших, структурообразующих частей российской государственной системы. И дело не в восстановлении конституционного строя, не в наведении порядка, не в борьбе с многоголовой гидрой мирового терроризма. Здесь не образы официальной пропаганды важны, а восприятие войны большинством. Чечня — это место, где русский человек ежедневно карает Чужого и восстанавливает попранную справедливость. Сакральная зона (как сказали бы, наверное, теперь), сам факт существования которой позволяет не обращать внимания на многие вопросы внутри прочей России — и не только на вопросы, связанные с межнациональными конфликтами, разумеется. Чечня оправдывает российскую несправедливость, будучи территорией перманентного восстановления справедливости.

Потом война кончилась (ну, будем простоты ради считать, что кончилась), и вышло так, вроде бы, что мудрый человек ошибся: система от этого не рухнула. Но и не ошибся, потому что Чечня и, шире, Кавказ стали в массовом сознании точками постоянно происходящей несправедливости. Туда уходят «наши» деньги — ставлю кавычки, потому что ни у меня, ни у вас никогда столько денег не было и, видимо, не будет уже никогда, а Российская Федерация в целом устроена так, что, в общем, не важно, как именно эти «наши» деньги будут освоены либо украдены. Аллах дает, как говорится, но в данном случае и земное имя бога нам тоже известно. Оттуда — преступность, и просто гости со средневековыми привычками, пытающиеся под себя перестроить уклад больших современных городов. Парадоксальным образом прекращение войны превратило Чечню в постоянный источник раздражения для российского общества — от Кондопоги и до знаменитого в свое время митинга «Хватит кормить Кавказ».

***

Сейчас, конечно, непросто поверить, что совсем еще недавно такие вещи Россию беспокоили. И уж тем более бессмысленно гадать, куда бы Россию это беспокойство завело, если бы не случилась с нами вся эта Новороссия. Туда уезжают сражаться и революционные романтики, которым в унылой путинской России рано или поздно с неизбежностью светила бы политическая статья, и романтики подворотни, которым в унылой путинской России рано или поздно с неизбежностью светила бы статья уголовная. Новороссия подарила их жизни смысл.

Но главное, в мире снова есть место, где русский человек ежедневно карает Чужого, восстанавливая справедливость. И теперь уже официальная пропаганда не стесняется образ этого Чужого лепить, апеллируя к глубочайшим пластам национальной мифологии. В Новороссии воюют с теми, кого мы учились ненавидеть с самого детства, — с фашистами и карателями.

***

Однако и Чечня сегодня — это совсем другая Чечня. Конечно, там по-прежнему продолжают исчезать какие-то несчетные миллиарды. Но в эпоху торжества духовности это как-то пошло — разговаривать о деньгах, да еще и дешевеющих к тому же стремительно. Чечня — это территория Порядка с большой буквы, место, где уже цветут традиционные ценности, которые остальная Россия только еще пытается отыскать. Место, где справедливость не надо восстанавливать — она и так победила. Где настоящий национальный лидер, опираясь на религию, правит мудро и, что немаловажно, без оглядки на мешающие жизни законы, оставшиеся нам в наследство от тех темных времен, когда принято было жить, равняясь на загнивающий Запад. А если зло вдруг поднимает голову — случается и такое, — то его уничтожают немедленно и без жалости. Карая не только самих носителей зла, но и родителей их и прочих родственников. Уютное средневековье, кошмарность которого непросто разглядеть за мечтами о патриархальной благодати.

Не случайно самые дальновидные из числа тех, кто совсем еще недавно требовал прекратить кормить Кавказ, теперь аккуратно извиняются за неаккуратные слова.

Кстати, все, что нужно знать о так называемых европейских ценностях, чеченский национальный лидер сказал еще год назад:

«К сожалению, немалая часть россиян хочет равняться на европейцев, на их образ жизни, хотя у большинства европейцев нет, по большому счету, ни культуры, ни нравственности.

Они приветствуют все нечеловеческое. У них однополые браки являются нормальным явлением. Даже страшно об этом говорить. Лично я не хочу быть европейцем. Я хочу быть гражданином России, и чтобы наши народы возрождали культуру, обычаи, традиции. Это есть основа сильной России. Но если мы станем такими, какими нас хотят сделать, то некому будет защищать Россию. Да, безусловно, Российская Федерация была и остается великой державой, но какие бы у нас ни были новейшие технологии,  при отсутствии патриотизма, духовности будущего не будет».  

***

Новороссия — с ее рассуждениями о справедливости, которая выше закона, с тягой опереться на религиозный фундамент, и с критикой иноземного растлителя Губки Боба — смотрится в Чечню как в зеркало. С ярким лидером, правда, не сложилось пока, но ведь были кандидаты и, может быть, еще будут. Вот победит всех недругов легендарный ополченец Моторола, и…

А что же Россия? Россия сегодня — это просто такое место между Донецком и Грозным, где пока боятся назвать по имени то грядущее, в которое страну заталкивают. Чечня  —   состоявшаяся Россия внутри России еще только становящейся, Чечня для остальной России — образ идеального будущего. Ну, или Новороссия. Это ведь почти синонимы.

 

 

 

 

Иван Давыдов

Источник: snob.ru